ВШПК
Мы используем файлы cookie. Они помогают улучшить ваше взаимодействие с сайтом.
Практика

Иллюзии и реальность в психотерапии

Елена Мартынова
20 июля 2019
В своем восприятии мира, людей, отношений человек часто подменяет действительное желаемым. Иногда эта подмена становится настолько принятой человеком, что уже ему самому становится невозможно отличить ее от реальности.

Почему человек нуждается в этих подменах?

Зачастую реальное Я, реальные отношения с другими людьми, реальность жизни индивида настолько непереносимы для человека, что другого способа выжить, как только жить в иллюзорном мире, в этот момент для него просто не существует.

Пришла в гости к бабушке. Она рассказывает: «Я пощусь. Вот сварила суп фасолевый с картошечкой». А рядом на столе на тарелке лежит пара отварных говяжьих косточек. Спрашиваю: «На каком бульоне? На мясном?» - и киваю головой на косточки. Она смотрит на меня удивленно-пронзительно: «Да разве это мясо???!!!» Говорю ей: «Но ведь от того, что это плохое мясо или на нем мало мякоти, - оно не перестает быть мясом, а бульон - мясным?!» Бабушка снова удивляется, а я опять повторяю: «Ты можешь считать, что бульон постный, но в реальности он мясной!!! Какой же это пост???» Она на несколько секунд задумывается, а потом очень твердо говорит: «Раз я хочу, чтобы суп считался постным, значит он постный!!!» Я обреченно вздыхаю…

На группе участница рассказывает о своих новых отношениях с мужчиной. Отношения только завязываются. Клиентка полна романтических надежд и иллюзий. «Эти отношения не похожи ни на одни прежние!» - с гордой уверенностью заявляет она. Спрашиваем ее, в чем разница? «Он дарит мне цветы!» Зная о склонности клиентки к созависимым отношениям, позволяем себе слегка усомниться в реальности этой фразы. «Расскажи подробно, сколько раз и сколько цветов тебе подарил этот мужчина?» Она немного смущается, как будто мы поймали ее за руку: «Ну один раз подарил…» «Скажи, сколько цветов? Какой букет?» - не отстаем мы с ко-терапевтом. Она еще сильнее смущается и произносит медленно и тихо, как будто начинает понимать что-то очень важное для себя: «Одну розу…» Мы торжествуем и печалимся одновременно. Торжествуем от сознания своей правоты и печалимся от того, что изменения происходят очень, ну очень медленно…
В нашей жизни и в терапевтической практике довольно часто приходится сталкиваться с подобными ситуациями. Человек уверенно заявляет о чем-то, но то, о чем он говорит, совершенно не соответствует реальности. Такие представления о себе, об отношениях с другими и с миром, я и называю иллюзиями. Обратившись к Словарю русского языка С.И. Ожегова, обнаруживаю там два значения этого слова. Во-первых, иллюзия - это обман чувств, нечто кажущееся. Во-вторых, (и это переносное значение этого слова) иллюзия - это нечто несбыточное, мечта. В работе психотерапевта приходится встречаться и с тем и с другим значением, но разница между ними не так уж и велика. Смысловую дифференциацию между ними можно провести во временном аспекте. Нечто кажущееся существует в настоящем, нечто несбыточное направлено в будущее. Но в любом случае это всегда нечто несуществующее, неосуществимое, обман. А лучше сказать самообман.

Итак, иллюзия - это обман чувств. Взаимосвязь этого феномена с переживаниями человека исходя из определения очевидна. Существование этой связи также позволяет нам отнести иллюзию и к психотерапевтическим феноменам. Под последними я понимаю те фигуры, с которыми встречается в своей работе терапевт и с которыми активно работает.

Иллюзии в консультативной практике следует отличать от обмана, лжи. Принципиальная разница в том, что иллюзия не осознается субъектом как обман, для человека это реальность. В этом случае иллюзия - это своеобразный защитный механизм. Обман же осознается клиентом как обман, неправда и связан с желанием человека скрыть правду. Классический пример - роман И. Ялома «Лжец на кушетке». Хотя он убедительно показывает, что даже для лгущего клиента терапия эффективна.

Телефонный звонок. Звонит женщина, как оказалось, жена одного клиента, достаточно обеспеченного мужчины среднего возраста. На разовой консультации он рассказал, что ушел от жены, давно был не удовлетворен отношениями. Любит другую женщину. Сильно виноватится перед детьми. После нашей работы почувствовал себя лучше, более уверенно в принятом решении, отделил психологически детей от жены, принял решение о том, как будет с ними встречаться. Но на предложение о долгосрочной терапии ответил нерешительным отказом. Следует еще добавить, что меня он нашел по рекомендации моего друга детства.

Женщина просит меня о встрече. Мой телефон ей дала жена друга моего детства. Начинает рассказывать мне об их отношениях, о том, как ей сложно, как все у них неопределенно и окончательно не решено. Спрашиваю ее, знает ли ее муж о том, что она хочет встретиться именно со мной. Она отвечает, что нет. Пытаюсь выяснить, почему именно со мной. Предлагаю дать ей телефоны коллег. Она вяло отбивается от моих вопросов фразами: «Ну ведь вы его уже немножко знаете… Вы уже в курсе нашей ситуации…» Наконец, прямо в лоб говорю: «Если вы думаете, что на встрече со мной вы узнаете что-либо о вашем муже, то вы сильно ошибаетесь!» Она немножко растерялась от моей злой уверенности и, подумав, задает вопрос: «Скажите, но что мне делать?» Мой ответ не блещет оригинальностью: «Начните жить собственной жизнью!» Не могу увидеть ее лицо по другую сторону телефонного провода, но надеюсь, что она в этот момент слышит меня. Наконец, у меня созревает окончательная фраза, и я говорю из своей твердой терапевтической позиции, что я не поддерживаю обман клиентов, что я готова с ней встретиться, если она расскажет своему мужу о своем желании поработать со мной и о том, что у нее уже есть мой телефон. После некоторого раздумья, она соглашается. В заключение прошу ее позвонить мне после разговора с мужем. Наш разговор длится минут 40.

На следующий день она звонит мне. Голос ее звучит более радостно и уверенно. Она рассказывает, что так и не смогла поговорить с мужем, не набралась смелости. О встрече со мной она больше не просит. И вдруг очень уверенно заявляет: «Я решила, что больше не буду пытаться вернуть его. И правда, пора начать жить собственной жизнью! Спасибо вам!» Я улыбаюсь от удовольствия…
Какие бывают иллюзии? Попробую составить возможную типологию их, не претендуя на полноту охвата всех видов человеческого самообмана. Можно выделить несколько критериев. Первый критерий - отношение к объекту. Во-первых, есть иллюзии о самом себе. Я бы назвала их - субъектные иллюзии. Во-вторых, есть иллюзии о других людях. Назовем их объектные иллюзии. В-третьих, есть всеобщие иллюзии. Они близки к мифам и заблуждениям. Вот несколько примеров.

Клиентка, эффектная женщина, самодостаточная, финансово независимая, успешная, жалуется на собственную слабость, на отсутствие поддержки, на … Фраза терапевта - «А ты не производишь впечатление человека, нуждающегося в поддержке!» - приводит ее в замешательство. Весь последующий клиент-терапевтический диалог уточняет и усиливает ее личностную мощь. Оказывается, что клиентка давно и успешно строит карьеру, хорошо зарабатывает, воспитывает детей, ведет активную творческую жизнь. На вопрос «Считает ли она себя сильной женщиной? Сильной личностью?» - женщина растерянно улыбается. «А ведь таких сильных, как ты, очень немного!» - уверенно заявляет терапевт. Клиентка смеется от удивления и от смущения: «Неужели ты говоришь про меня?!»

Это пример отрицательной субъектной иллюзии. В терапии подобное встречается часто. Люди нередко думают о себе неадекватно реальности. Могут думать о себе, как о недостаточно умном человеке, и при этом иметь множество интеллектуальных достижений. Могут считать себя слабыми, но совершать отважные поступки. Могут находить себя бесталанными, не способными ни к чему, и в то же время писать стихи, музыку, заниматься разными видами творчества. А еще могут думать, что они толстые, страшные, глупые, плохие, безответственные, лживые … Подставьте то, что считаете нужным! В таких случаях задача терапевта помочь клиенту осознать свои реальные достоинства. Такая отрицательная субъектная иллюзия в ходе терапии меняет знак на противоположный. Это ресурс, вызывающий у человека много позитивных переживаний. В дальнейшем эти положительные эмоции, такое представление о себе становится своеобразным фундаментом, на который может опираться самоподдержка клиента.

Значительно сложнее дело обстоит тогда, когда иллюзия о себе заряжена положительно. Люди могут считать себя здоровыми или счастливыми, и производить при этом впечатление человека, переживающего глубокое горе. Могут требовать от себя коммуникабельности, а удовольствие испытывать только в одиночестве, считая это своим недостатком. У клиента в таком случае есть некое представление о себе, как о добром, ответственном, любящем, заботящемся, правдивом … А в терапии вдруг выясняется, что это далеко не так.
Клиентка среднего возраста рассказывает о своей жизни. Она временно не работает, занимается домом, мужем, детьми. Внешне она выглядит энергичной, деятельной, ответственной. Речь ее быстрая, стремительная, голос громкий, красивого тембра. Сначала она рассказывает о том, как ей живется: «Мне стыдно быть маленькой. В моих силах прекратить это паразитирующее состояние, это сюсюканье». В ее речи много горечи и гнева. Терапевт уточняет: «Какие дивиденды получаешь ты от своего детского состояния и такого положения в семье?» Она начинает перечислять: «Обо мне заботятся, я могу не переживать о материальном, чувствую себя в безопасности. Но мне очень тяжело! И потом я ведь забочусь о доме, отвечаю за мужа и за детей!»

Уже через несколько минут после начала сессии начинает проявляться еще один запрос: усилились проблемы в сексуальных отношениях с мужем, - хотя сама женщина связывает их с отсутствием работы. «Я буду получать удовольствие от секса, только если буду полноценным человеком, зарабатывающим деньги, - твердо заявляет она в середине сессии. - Если я начну зарабатывать, я смогу жить самостоятельно, без него, и сама содержать детей». Терапевт обращает внимание клиентки на противоречия в ее словах, связанные с отношениями с мужем («он заботится обо мне», «смогу жить без него», «отвечаю за мужа»), и на противоречия в ее переживаниях («чувствую себя в безопасности», «надоело сюсюканье»), клиентка начинает смеяться сквозь раздражение. «Не хочу быть взрослой, - резко произносит она, - слишком много дивидендов. Но презираю свою детскую часть!..» «Если я взрослею рядом с мужем, мы сразу начинаем конкурировать! А я боюсь конкуренции! Боюсь проиграть ее! Женщина взрослая слабой быть не может», - резюмирует она. «Зачем тогда ты обманываешь себя, что ты ответственная и взрослая, что отвечаешь за собственную жизнь?» - спрашивает терапевт. Женщина смущенно-раздраженно улыбается. В глазах ее блестят слезы…

По законам природы положительная иллюзия о себе в ходе терапии меняет свой знак на отрицательный. В этом случае человек узнает правду о себе реальном, причем знание это не вписывается в его образ Я, разрушает его видение себя как обладающего этим достоинством человека. Именно это несоответствие себя реального с недостатком себе идеальному с достоинством и вызывает у человека сильные душевные переживания. Я бы сказала, что оно и является основной причиной той душевной боли, которая сопутствует психотерапии и личностному росту и о которой всегда говорят психотерапевты. Переживания и боль, сопровождающие процесс ассимиляции нового знания о себе в образ Я, могут быть прожиты рядом с терапевтом. А психотерапевтическая поддержка способствует скорейшей интеграции этой части в представление клиента о себе.
Итак, второй критерий, который обозначился в ходе моих размышлений, - валентность. Иллюзии могут быть позитивными и негативными. При позитивных иллюзиях нечто несуществующее окрашено положительно, при негативных, наоборот, - отрицательно. В ходе терапии, становясь реальностью, они меняют знак на противоположный. При этом разрушение отрицательных иллюзий может приводить к созданию ресурса самоподдержки клиента, а разрушение положительных иллюзий фрустрирующе, очень болезненно и требует поддержки терапевта.

Вернемся к нашей типологии. Второй вид иллюзий по отношению к объекту связан с иллюзиями о других. Я назвала их объектные иллюзии. Пожалуй, это самые распространенные иллюзии, встречающиеся в работе консультанта. По большей части они, по-видимому, присущи женщинам.

В 2008 году совместно с Е. Судариковой мы изучали взаимосвязи между особенностями ценностных иерархий молодых супругов (до трех лет брака) и их удовлетворенностью браком. Каждый супруг отвечал на вопросы дважды: первый раз он ранжировал собственные ценности, а второй раз он ранжировал ценности своего партнера, исходя из своего представления о нем. Исследование выявило очень интересный факт! Оказалось, что удовлетворенность браком молодых супругов не связана с близостью их ценностных приоритетов. Самым удивительным для нас стало то, что удовлетворенность браком молодых жен связана с особенностями их представлений о ценностях своего мужа, то есть с их иллюзией про него! Если женщина считала, что главным для мужа является семья, она была высоко удовлетворена собственным браком. Если же она думала, что для мужа главное - это общественное признание, т.е. по сути, социальная направленность, она показывала низкую удовлетворенность браком. При этом представления женщин о ценностях мужа никаким образом не совпадали с реальной иерархией ценностей супруга. В опросе мужчин подобных противоречий мы не обнаружили.

Эти печальные факты свидетельствуют о том, что, как правило, женщины вступают в брак не с реальным мужчиной, а со своей иллюзией о нем. Хотелось бы, чтобы с годами иллюзии разрушались, но и мой консультативный опыт и опыт моих коллег чаще свидетельствуют об обратном. Многие женщины, приходящие к консультанту, не только не стремятся разрушать свои иллюзии о партнере, а наоборот, даже «взращивают» их! Защитная функция их понятна: безопаснее «подкармливать» иллюзию, чем признать, например, что отношения не сложились, что ты практически не была счастлива, что в реальности этот мужчина совсем другой, не такой, каким представляется, и уже видимо никогда не станет другим.

Клиентки, приходящие к терапевту с запросами, связанными с близкими мужчинами, здорово рискуют своими отношениями. Кое-кто из них «вовремя» останавливается, сбегая с терапии! Ну а самые смелые могут «дотерапиться» и до развода! Особенно устойчивые иллюзии характеризуют созависимые отношения. Могу предположить, что одним из краеугольных камней фундамента созависимости является именно иллюзия о партнере.

Клиентка категорически не хочет признавать, что ее муж алкоголик. Точнее даже она не хочет признавать того факта, что мужчина, с которым она живет, уже давно не тот молодой человек, за которого она выходила замуж. Она вспоминает редкие за двадцатилетнюю супружескую жизнь моменты ухаживания, нежности, любви. Чем дальше она вспоминает, тем больше печали появляется у нее на лице, слез в глазах. Спрашиваю у нее, зачем держится она за отношения, в которых столько боли, столько разрушения, так мало любви и тепла. Улыбаясь сквозь слезы, она начинает убеждать меня в том, как хорош ее супруг, когда трезв. «А сколько вечеров в неделю он бывает трезв? - жестко парирую я. - Когда вы последний раз видели его трезвым?» Клиентка мнется, но я требую прямых ответов на прямые вопросы. Тогда оказывается, что трезвым он бывает практически никогда! А последний раз она видела его трезвым несколько лет назад, во время болезни… Подытоживаю: «Значит, хорошего трезвого мужа вы последний раз видели три с половиной года тому назад…» Выделяю голосом каждое слово в своей фразе с надеждой - может, услышит? Она замолкает, лицо напряжено. Женщина как будто даже думает с усилием… Мне хочется увеличить фрустрацию: «А с кем же вы жили эти три с половиной года???» Клиентка сначала теряется, а потом начинает очень горько плакать…

От клиентки, обаятельной, успешной женщины средних лет со своим небольшим бизнесом, ушел муж. Ушел после многолетнего брака к молодой женщине. В ходе терапии узнаю, что жили они неважно, часто ссорились, нигде вместе не бывали, семью он не обеспечивал, сексуальные отношения тоже желали лучшего, да и уходил он от нее регулярно каждые пару-тройку лет. Несколько раз она его сама выгоняла. Но потом что-то с ним происходило (например, сильная неизвестная болезнь), и они снова пробовали жить вместе. И вот брак распался. В этот момент моя клиентка впадает в депрессию, даже перестает временами ходить на работу, часто и обильно плачет. Пытается многократно самостоятельно выбраться из эмоциональной ямы, иногда успешно, иногда нет, и наконец, обращается к психотерапевту. Запрос, с которым она приходит, - «помогите вернуть мужа».

На каждой сессии обращаю ее внимание на то, что она рассказывает мне о муже, как о двух разных людях. Вместе с ней исследуем историю ее отношений: ищем счастливые моменты - и… почти ничего не находим! С болью она рассказывает, что вроде бы теперь муж очень счастлив и доволен, и женщина снова и снова требует возмездия: «Вернуть его, и пусть живет со мной!» Спрашиваю - зачем? «Чтобы ему было хуже, а то чего это он счастлив?!» «Но ведь и ты была с ним в отношениях несчастлива. Ему будет плохо. А тебе самой???» «А зачем тогда он мне нужен?!» - восклицает женщина. «Действительно, зачем? - словно эхо вторю я ей. - Неужели, чтобы делать самой себе больно?!» Медленно и растерянно она произносит: «Боже мой, и правда - зачем!»…
Кроме положительных иллюзий о партнере, которые на деле являются извращенным отображением реальности, в практике встречаются и негативные иллюзии. Они тесно связаны с обесцениванием и самого партнера и отношений с ним. Такие клиенты рассказывают о том, как неудачен их союз, как мало дает им партнер тепла, поддержки, безопасности. Здесь очень важно удостовериться в том, что клиент говорит правду. Поиск противоречий в словах клиента и в этом случае осуществляется из сессии в сессию.

Молодая женщина, мать двоих малышей, с раздражением рассказывает, как мало внимания ей уделяет муж, как много он работает и как поздно возвращается домой. По мере рассказа, гнев ее усиливается, она с вызовом кидает: «Я не люблю своего мужа! Ненавижу его!» На расспросы терапевта, кто обеспечивает семью, работает ли она сама, она отвечает, что обеспечивает семью муж, а ее заработок слишком мал. «Он мне любви не дает!» - снова раздражается она и при этом почему-то смеется. Потом, также смеясь, она рассказывает, как она любит «попилить» своего мужа за самые разные недостатки, проступки и упущения. «Что произошло, что ты стала обесценивать ваши отношения? - спрашивает терапевт. - Уважаешь ли ты своего мужа?» Женщина замолкает, перестает смеяться и задумывается. «Уважаешь ли ты своего мужа? Разве твой муж не достоин уважения?» - снова задает вопрос терапевт. «Я никогда об этом не думала, - говорит клиентка. - Уважаю ли я своего мужа?!… А что значит - уважать его?»

Обесценивание часто встречается в детско-родительских отношениях. У родителей может сформироваться образ собственного ребенка на основе несуществующего идеала или ребенка или самого родителя. И тогда, каким бы замечательным ни был ребенок, каких бы достижений ни добился в своей жизни, он все равно останется для своих родителей недостаточно хорошим.

Знакомая пожилая женщина жалуется на свою взрослую дочь. Та самостоятельная, успешная женщина, высококвалифицированный специалист, сделавший хорошую карьеру, творчески одаренная, добрая мать уже взрослых детей. «Что случилось? В чем она провинилась?» - спрашиваю я. «Ты знаешь: ведь она не хочет ходить в церковь! Вот подруги ее ходят, а она нет!» - скорбно замечает старушка. Продолжая рассказывать о своей «непослушной» дочери, она опять и опять подчеркивает, как часто видит она в местном храме и своих и ее знакомых, как усердно они молятся, как тщательно отстаивают службы и причащаются, и только дочка ее все работает и работает, не думая о спасении своей души. Я задумываюсь: а слышала ли я когда-нибудь от своей знакомой похвалу в адрес дочери, яркой харизматичной личности?! «Нет, никогда! - отвечаю сама себе и с горечью добавляю, - и уже, наверное, никогда не услышу…»

Думаю, однако, что такого рода проблемы приносят психотерапевту, прежде всего, сами дети, часто уже взрослые, со своим собственным житейским опытом. Именно они плачут на терапевтических сессиях о том, что никак не могут угодить родителям, что очень редко получают одобрение или вообще не могут его дождаться, что до сих пор переживают боль родительского отвержения. По законам семейных систем такие взрослые дети нередко сами становятся отвергающими родителями.

Моя клиентка - разведенная молодая женщина 29 лет с сильно отвергающими родителями. До сих пор она живет с ними, и родители даже пригрозили ей лишением родительских прав на ее семилетнюю дочь в случае попытки сепарации. Родители мотивируют это наличием у клиентки эпилептоподобных припадков. Кроме этого, ее отличает реактивное поведение. Клиентка проходит долгосрочную терапию. У ее дочери уже несколько лет патохарактерологическая реакция - она пачкает штаны. Пачкает не один, не два раза в день, а десятки раз! В иные дни до 20-30 раз!!! На первых сессиях мне с трудом удавалось хотя бы несколько минут из наших 50 удерживать клиентку «в здесь и сейчас». Практически во все время сессии она безостановочно болтала, очень громко и зло хохотала, а если я задавала малоприятный ей вопрос - она демонстративно закатывала глаза и медленно и высокомерно моргала. Надо сказать, что это была первая клиентка, убежавшая от меня во время клиентской работы на группе. О своей дочке, пачкающей штанишки, она всегда рассказывала громко смеясь, со злостью и отвращением: «Надька опять обоср…сь!», «Надька все ср…т и ср…т!», «Я опять избила Надьку за обоср…ные штаны!», «Все в нашем доме воняет Надькиным г***м!».

Через некоторое время в ходе терапии я, наконец, услышала ее практически крик, обращенный к дочери: «Как я ее ненавижу!!!» А еще через некоторое время она принесла на встречу фотографии своей Нади. Мы стали вместе рассматривать их, и я заметила с восхищением, какая красивая девочка - ее Надя. А девочка и вправду оказалась очень хороша: светлое открытое лицо, большие выразительные карие глаза, темные длинные волосы, красиво заплетенные в косы, всегда со вкусом подобранные платья. Я несколько раз подчеркнула красоту и обаяние этого ребенка, этой семилетней девочки. Тогда в первый раз моя клиентка недоверчиво спросила: «Ты меня не обманываешь? Это правда? Я никогда не считала ее красивой!» Рискуя совершить терапевтическую ошибку, я заметила: «Ты знаешь, мне твоя Надюша очень нравится! Она красавица! И вырастет красивее тебя!» И тут вдруг она разрыдалась: «Тебе правда она нравится??? Моя Надя!» То была сессия, когда я впервые услышала, как моя подопечная заговорила о дочери с теплотой и нежностью. Это был переломный момент терапии. И сегодня думаю, что я тогда здорово рисковала, отвергая свою клиентку. Но надежда на здоровое материнское чувство похоже меня не подвела.

Мы еще долго прорабатывали тему отношений ее с родителями, ее и дочки, отношение к самой себе. И каждый раз я все сильнее бунтовала, когда вдруг забывшись, моя клиентка зло возмущалась своей дочерью. Ту сессию, когда она со слезами на глазах впервые заговорила о любви к Надюше, считаю нашей общей победой.
Как и в случае с отрицательными иллюзиями о себе, смена знака приводит к появлению в образе Я клиента информации, энергетически позитивной, ресурсной. Задачей терапевта становится помощь клиенту в овладении навыком использования этого ресурса как поддержки. Хотя в таком виде это уже немного коучинг!

Третий вид иллюзии, который я выделила, это так называемые всеобщие иллюзии. Я думаю, что к ним можно отнести, например, социальные мифы, такие как «миф о вечной любви» и подобные. К ним я отношу и стереотипы восприятия людей разных национальностей, например, «немцы педантичные, французы чувственные, англичане чопорные и холодные» и т.п. В эту же группу заблуждений входят установки, различные по своему происхождению: родительские, сценарные, социальные, навязываемые СМИ модели и любые другие. Всеобщими называю их потому, что они не привязаны к конкретному объекту, а проецируются на определенную или неопределенную группу людей или приписываются конкретному человеку.

Возьмем, например, навязываемые СМИ модели женского тела, женской сексуальности, молодежного поведения.

Ко мне обратилась старинная подруга. У дочери булимия. Просила хотя бы поговорить с ней. На встречу ко мне пришла молодая девушка 18 лет, маленького роста, худенькая, бледная, неряшливо одетая, волосы давно немытые, обгрызенные ногти с ободранным лаком. В ходе нашего разговора я узнала, что Наташа считает себя очень толстой, что в зеркало смотреть на себя она не может и что ей ужасно нужно похудеть до 36!!! кг…. На мой повторяющийся вопрос, что она будет делать, когда похудеет до 36 кг, ответить она не могла. Но твердо решила, что жизнь ее может начаться только тогда, когда она достигнет этого веса. Я еще некоторое время пыталась прояснить ее ценности, интересы, но наталкивалась на жесткое сопротивление.

Порекомендовала ей долгосрочную терапию, переговорила с матерью, дала телефон эффективной коллеги. Два или три раза она сходила на терапию. А после этого пропала! Как позже выяснилось - брала у родителей деньги, но до терапевта не доходила. Потом они на пару лет вообще пропали из виду. Знаю, что и до сегодня эта проблема не решена. Девушка до сих пор не работает, уже два раза бросала институт, куда ее устраивали сердобольные родители, уже два раза лежала в дорогостоящей частной клинике, даже была изнасилована, пыталась начать проходить терапию у разных терапевтов. Все это время она по-прежнему то наедалась килограммами печенья, конфет или шоколада, то вызывала искусственную рвоту. Мать еще раз обратилась к моей коллеге, у которой когда-то дочь начинала терапию. Через две сессии девушка вновь пропала…

Разумеется, психологические причины булимии и анорексии коренятся не только в иллюзии о самих себе, о собственном теле. Но навязываемая общественным мнением худоба тоже оказывает свое влияние на укрепление иллюзий в сознании человека. Я предполагаю, что терапевтическая работа с данным видом иллюзий достаточно сложна, так как завязана с целым комплексом различных социальных явлений, мало или вообще не поддающихся контролю индивидом. Единственное, что человек в этой ситуации может противопоставить социальному влиянию - это осознанно принятые ценности. Последние в свою очередь появляются в сознании субъекта в результате не просто личностного развития, но обязательно сопряженного с духовным ростом. В случаях всеобщих иллюзий клиент в терапии сталкивается с трудностью разрушения достаточно устойчивых идей, мнений, установок.
Клиентка, молодая женщина 28 лет, окончила вуз по специальности «психология». Интересуется психотерапией, посещает терапевтические группы. Ее главная проблема - работа. Она была устроена доминирующей матерью на работу на военный завод. Мать мечтала, чтобы дочь военизировалась и начала носить погоны. Тем временем женщина занималась там совершенно примитивным трудом - складывала в пакетики какие-то винтики и болтики. Работу свою она терпеть не может и постоянно говорит про нее с ненавистью и отвращением. Для того, чтобы не ходить на работу, она немыслимыми способами находит самые разные причины и способы. Но чаще всего, конечно, болеет! И если сначала она брала «липовые» больничные, то через некоторое время стала болеть по-настоящему: у нее болела спина, отказывали ноги, начиналась мигрень, один раз было даже что-то похожее на сепсис. Болезни становились все страшнее и страшнее! Они начали уже угрожать жизни молодой женщины!

На многих сессиях мы так или иначе касались этой проблемы. Но на мой вопрос, почему она не уволится, если ей невыносимо заниматься таким трудом, она отвечала, что ей надо потерпеть, что осталось совсем немного, уже скоро она получит погоны, и вот тогда точно сразу сможет уволиться. «Зачем же тебе погоны, если ты собираешься сразу увольняться?!» - этот вопрос я задавала ей снова и снова. Но казалось, что клиентка меня не слышала.

В конце концов, мы обнаружили, что иллюзия о том, что ей нужны погоны, держится на нескольких мотивах. Это было и желание угодить матери и, наконец, получить от нее признание. Это был и страх перед новой жизнью, где надо было взять на себя ответственность за материальное обеспечение свое и своего ребенка. Это был страх и перед новой профессией, которой клиентка собиралась заняться. И, конечно, был еще один мотив, тоже очень сильный. «Ты не представляешь, как мне идет военная форма!!!» - восклицала моя клиентка, и глаза ее при этом просто сияли от радости и счастья. «И вообще, у военных столько всяких льгот! - добавляла она, - к тому же они рано уходят на пенсию!» «Не боишься, что с твоим опытом соматизации, ты до пенсии просто не доживешь???» - усмехнулась я. Она замолчала. «Как же я буду жить, если у меня не будет военного звания???» - недоуменно спросила она меня. «Я не знаю, - просто ответила я. - Миллионы людей живут без военного звания». «А разве тебе не нужно военное звание?» - строго потребовала она ответ. «Нет, не нужно. Мне очень нравится моя гражданская жизнь, - улыбнулась я. - Думаю, мой папа отслужил за всю нашу семью. Он полковник в отставке. К тому же я могу познакомить тебя с кучей людей, кто никогда не мечтал и не мечтает надеть на себя погоны!» Женщина внимательно смотрела на меня и недоверчиво покачивала головой.

На следующей сессии я узнала, что она написала заявление об уходе. Главное ее потрясение было в том, что ни боли, ни горечи она по этому поводу не испытывала.

В психотерапевтической практике встречаются такие иллюзии, которые содержат в себе некую информацию или идею, чрезвычайно важную и ценную для клиента. Клиент может постоянно подчеркивать ее ценность. Однако на самом деле такая иллюзия является не чем иным, как своеобразным «мыльным пузырем». Мне эта метафора кажется очень подходящей для обозначения сути такой иллюзии! Мыльный пузырь большой, очень красивый. Им можно любоваться. Он переливается всеми цветами радуги. Но когда он лопается, он исчезает безвозвратно. А брызги, которые от него летят, не оставляют никаких следов. Разрушить в ходе терапии такие иллюзии сложно, и во многом потому, что у клиента немало тревоги и страхов вызывает сама мысль лишиться этой идеи или этой установки. Однако, как показывает консультативный опыт, разрушаясь, иллюзии - «мыльные пузыри», несмотря на свою устойчивость, не доставляют человеку боли. В этом их важное отличие от иллюзий объектных и субъектных. Можно сказать, что их разрушение не окрашено эмоциональными переживаниями клиента. С чем это связано? Я предполагаю, что в отличие от первых двух видов иллюзий, о которых я говорила выше, встроенных в образ Я, эти иллюзии не интегрированы в представление клиента о себе. Они сразу чужеродны и поэтому не могут быть ассимилированы. Возможно, их чужеродность как раз и обусловлена их всеобщностью. К таким иллюзиям можно отнести, например, разрушение в сознании индивида мифа о вечной любви. Однако в ходе терапии следует тонко дифференцировать такой миф от надежды на долгие отношения с партнером. Терапевту необходимо быть очень внимательным и именно по эмоциональной окраске фигур отличать всеобщие иллюзии от объектных, которые всегда так или иначе эмоциональны заряжены. Кроме того, иллюзия - «мыльный пузырь», по-видимому, никак не связана с потребностями человека, что подтверждает отсутствие эмоциональной окраски такой терапевтической фигуры. Это легко можно исследовать в ходе терапии.
Наверное, можно было бы попробовать выделить еще третий критерий в типологии иллюзий. Я думаю, что им мог бы стать уровень осознанности. Однако неясность и размытость самого критерия заставляют меня остановиться на этом месте и продолжать свои теоретические размышления на эту тему.

Таким образом, подводя итог выделенным типам иллюзий, отмечу, что пока могу назвать две основные характеристики иллюзии - отношение к объекту и валентность. Что же касается временного аспекта, то, на мой взгляд, иллюзии могут быть как сконцентрированы в каком-то конкретном жизненном времени, или растянуты по жизненным временам. К сожалению, я не коснулась такой интересной темы, как происхождение иллюзий. Но оставлю эти размышления для другой статьи!

Что поможет терапевту обнаружить иллюзии у своего клиента? В первую очередь, внимание к противоречиям. Противоречия обнаруживаются, прежде всего, между словами и поступками, как самого человека, так и людей, о которых он говорит. Во-вторых, противоречия между словами и эмоциями.

Каким образом работать с иллюзиями? На практике мне удалось обнаружить как минимум два эффективных способа подобной работы.

Во-первых, терапевт может заметить эти противоречия, обратить внимание клиента на них, совместно исследовать их в ходе терапии. Обнаружение иллюзий и выявление их эмоциональной окраски определяет выбор дальнейшего способа работы терапевта: это может быть фрустрация для разрушения положительных иллюзий, а затем терапевтическая поддержка и принятие; это может быть поддержка отвергаемой части клиента, обучение навыкам самоподдержки в случае отрицательной иллюзии.

Во-вторых, неожиданный эффект может дать, как это ни парадоксально, терапевтическая поддержка положительной иллюзии. Момент этот сложный и обладающий сильной фрустрирующей силой. Если совершенно серьезно, без иронии и смеха, терапевт начинает поддерживать положительную иллюзию клиента, то по ощущениям последнего можно сначала проверить иллюзорность информации, а затем вызвать у клиента сильнейшие переживания. По раздражению и гневу, переживаемыми клиентом, можно удостовериться в том, что мы имеем дело с иллюзией. Приведу в пример, простенькое упражнение.

Попробуйте задать себе самому или кому-то из близких или коллег любой вопрос по актуальной для него проблеме. Например, женщина мучается вопросом, любит ли она некоего мужчину. Сначала спросите ее: «Любишь ли ты N ?» Получив, например, утверждающий ответ, поддержите его, совершенно серьезно, без доли иронии: «Да, действительно, ты очень любишь N !» Уже в этот момент женщина может почувствовать раздражение или даже гнев на вас. Разумеется, если это иллюзия! Ну а если вы еще и еще раз поддержите эту иллюзию, то такая поддержка может вызвать у клиентки даже рыдания, связанные с разрушением иллюзорных представлений.

Можно сказать, что терапевтическая поддержка является в данном случае своеобразным индикатором правдивости - лживости тех или иных установок, мнений, умозаключений клиента. Если же вы встречаетесь не с иллюзией клиента, то ваша терапевтическая поддержка также пойдет ему на пользу!

Ну и в заключение хочу сказать самое главное. Иллюзий у нас, людей очень много! Похоже, жизнь сложна, противоречива и даже немного опасна для человека. Поэтому мы прячемся от реальности, изысканно изобретая множество разнообразных способов защиты от своих страхов и тревог. Эту защитную функцию и выполняют иллюзии. Но разрушать их обязательно нужно! Просто потому, что только за разрушенной иллюзией начинает проступать самая настоящая человеческая жизнь!..
Подпишись и будь в курсе!
Мы отправляем нашим подписчикам самую свежую информацию о программах, событиях и публикациях Высшей Школы психологического консультирования.